Этот фильм — не просто хоррор про дом с призраками. В его основе лежит реальная и страшная история. Картина рассказывает про группу историков, которых нанимает молодой парень по имени Йонас. Он — внук бывшего нацистского офицера, который много лет назад таинственно исчез и был официально признан мёртвым.
Йонасу не нужны оправдания. Наоборот, он хочет докопаться до правды. Он просит исследователей приехать в старый, заброшенный дом его деда в аргентинской глуши. Их задача — найти любые документы или доказательства, которые подтвердят реальную роль его деда в преступлениях против евреев во время войны. Йонас хочет закрыть эту страницу истории семьи, какой бы ужасной она ни была.
Команда начинает работу в этом мрачном, заваленном хламом месте. Сначала всё идёт как обычная архивная рутина — пыльные бумаги, старые фотографии. Но атмосфера там давит нереально. И вот в сарае они находят кое-что очень странное: из земли торчит обычная с виду железная труба, будто вентиляционная. Она ни к чему не ведёт и просто воткнута в пол. Любопытство берёт верх, и они решают её расковырять.
Именно после этого всё летит под откос. Одна из исследовательниц, Анна, начинает меняться не по дням, а по часам. Она слышит голоса, видит то, чего не видят другие, и её рассудок начинает быстро разрушаться. Её охватывает необъяснимая ярость и паранойя. Остальные понимают, что столкнулись не просто с тяжёлой энергетикой места, а с чем-то гораздо более материальным и злым.
Фильм постепенно раскрывает, что дед Йонаса не просто скрывался. Он занимался чем-то очень тёмным в этом доме. И эта труба в сарае — не случайность. Она как пробка, которая затыкает нечто ужасное, что нацист привёз с собой или вызвал на новом месте. И теперь, потревожив это, команда сама стала мишенью.
«Растворение» — это история о том, как прошлое не просто напоминает о себе, а может быть живым и смертельно опасным. Это про вину, которая передаётся по наследству, и про правду, которая может быть страшнее любого вымысла. Фильм использует медленный, нарастающий саспенс, показывая, как настоящее буквально разъедается давно спрятанным злом.
